пятница, 15 декабря 2017 г.

Cheekbones, good homes won't always be there

Наверное, я идиот...


- le prologue -

- Паша, Паша!
Я поднимаю глаза - Джеймси стоит с пластинкой в руке и улыбается от уха до уха. Играет трек Shorebirds - People I Live With. Никки приводит в порядок мои пластинки. Помогает. Это мой первый виниловый джем. 
- Мы с ребятами решили подарить тебе пласт Фила Коллинза. Там много всего, но есть и твоя любимая песня - Another Day In Paradise - поставишь?

- Конечно!
- У нас есть еще один подарочек - в машине. Со своим сюда нельзя.

Я обнимаю засранца. Мне 31. Я отыграл шоу и покрутил пластинки, но не попросил за это денег. Вместо этого проставился огромным подносом шотов для ребят. Меня буквально завалили подарками. Давно со мной такого не было. Вечер близится к финалу - в кафе почти никого не осталось. Ну чтож, может это и хорошо. С пластинками все равно вышло фиаско, но я поставил пару любимых вещей. После концерта идем к Ване - карельский бальзам с колой и сигареты до 2-х ночи. Я заснул в комнате с настенным ковром, на котором Иисус Христос с милосердным терпением устало смотрит на тебя в упор. Хороший вечер.

Утром ковыляю до дома и собираю вещи. Вечером поезд на Москву. Никки едет со мной. Никки всегда со мной и за это я ему благодарен. Много позже, в Нижнем, он скажет, что хотел бы замутить совместный музыкальный проект, и я соглашусь. Мне все интересно, а с ним... у нас какое-то трансконтинентальное братство с кучей интересных проектов за спиной, и еще большей кучей мертвого груза, в том числе эмоционального.



- un -

Мне плохо спится в поездах. Раньше я просто отключался и все. Все эти перегоны Москва - Петрозаводск - Москва создавали чувство постоянства и какой-то будничной безнадеги. Сейчас все иначе. Меня трясет. Слишком прирос задницей к табурету в четырех стенах. У нас боковые места - я на верхней, Никки на нижней. Мы купили билеты на весь тур заранее и вышла какая-то совсем смешная цена - думаю нам просто повезло. Выходим покурить на станции SWIR. На улице холодно, домашние пироги, вязаные руковички и пояса, а так же чипсы, пиво, соки и вода. Поднимаемся на переход, чтобы окинуть взглядом всю станцию с высоты. Я обожаю такие места. Четыре товарных состава ждут своего часа, чтобы отправится кто куда. Все это заряжает чувством... предназначенности что ли...

В последнее время я почти не слушаю новой музыки. Есть старая подборка в плеере, но я редко что-то включаю. В основном - подкасты, один австралийский - The Weekly Planet, второй - панамериканский - Word Funk. Эти дяденьки давно уже стали частью моей жизни. Я валяюсь на своей верхней полке и слушаю стук колес вперемежку с детским плачем и шепотом "Ну что ты хочешь? Писать? В окошко посмотреть? Писать? В окошко посмотреть?" и так до бесконечности в звеняще-гудящей ночи. Мантра молодой мамы.

Москва встречает слякотью и индифферентностью. Все как обычно. Как будто и не уезжал вовсе. Едем на Белорусскую. Никки снял номер для себя и Сашки в весьма приличной гостинице, а я напросился к своему товарищу - Диме Повалишину на ночлег. У нас уйма времени до регистрации и сашкиной электрички из Дубны. Сидим в ирландском пабе у метро. Никки нужно поработать, а я не знаю куда себя деть. Море дорогущего кофе и шутки про предстоящий гиг в Drunk Punk. Он уже вечером. Я сбегал в оптику и купил раствор для линз. Я стараюсь больше не играть в очках. Ближе к полудню идем в гостиницу бросить вещи. Никки поселили на шестом этаже. Лифт идет до пятого - дальше по лестнице пешком. Дурацкий дизайн с узкими переходами и низкими балками. Никки словил одну головой. Бывает. Мы едем на Совок, встречаем Сашку и ищем место, где можно было бы перекусить. В кафе "Саквояж" классный дизайн, но конские цены. Мы с Никошей делим куриный сэндвич по-палам, а Саша заказывает овощи из детского(!) меню. Вот такая толерантность к веганам, но место и правда приятное. Обратно в гостиницу. Я принимаю душ. Выхожу из ванной и взлетаю в воздух. Меня обнимает мой друг и просто потрясающий человек - Сережка Epitaph. Он как обычно на босоногом позитиве. Это он сделал мне концерт в Москве. Серега протягивает мне футболку своей грайнд-кор банды Smothered Bowels. Спереди нарисован перечеркнутый огурец и до кучи красуется надпись "Fuck Cucumbers"! Действительно прикольный мерч. Я натягиваю свою коричневую клетку и смотрюсь в зеркало. На предплечье моей левой руки татуировка елки. Моя первая. Сделал в августе, чтобы помнить кто я и откуда, у одного безумно крутого карельского мастера. Как то между делом, в момент мимолетной беспричинной грусти я заявил Коле, что если все пойдет из рук вон, то как доберемся до Питера - я выпилюсь... но только на правой руке, чтобы не портить эту красоту. 

- Ребята, кажется я сегодня обосрусь...
- Да ладно тебе, все пройдет хорошо!

Они были правы.

Короткая остановка в Сабвее для дозаправки и метро до Курской. На Сусальном переулке очень здорово. Старое здание фабрики из красного кирпича, окна со стеклопакетами в черных рамах и вереница маленьких кафешек, баров и магазинчиков. Маленький кусочек Европы. Я стою, болтаю с Сережкой и курю у входа в бар. Звонит телефон. Это кок с моего судна - Виктор Федорович - очень приятный старик и представитель старой стремительно вырождающейся питерской интеллигенции. Я извиняюсь, что не могу поговорить - мне скоро играть. В его голосе слышится досада, а мне становится стыдно. "Ну... ладно. Я позвоню в другой раз". Больше он не звонил.

Мы заходим в бар и я понимаю - да, это место для меня. Гранж, панк-рок, лофт и надписи на стенах. Сережка прыгает за стойку и начинает колдовать над пультом. Я играю в линию. Мне страшно. Перед отъездом я занял у Коли денег, чтобы купить струны - мою ЗП задержали почти на две недели. Денег на элексиры не было, а заказанные мною из Германии комплекты так и не пришли. Я купил бронзу от Д'Аддарио. Я не играл на таких миллион лет, потому, что они по звуку и ощущениям - чистой воды стальной трос, но Серега вытащил звук как только мог. Я начинаю сет, и все как в старой песне у Jawbreaker - внезапно я расслабляюсь. Я отыграл любимые песни с первого альбома, все треки с последней EP и кучу каверов с одним перерывом на перекур. В зале - от силы человек 20 и в основном друзья или друзья друзей. Чтож, получилось вроде неплохо. Потом мы еще долго сидели в пустом баре маленькой компашкой, пили IPA и делились историями. Инка подарила мне красную шапочку, как у Жака Ива Кусто. До конца тура я ее почти не снимал.

Мы расходимся в метро. Дима везет меня к себе на Кутузовский. У меня в рюкзаке подаренная парнями бутылка Джеймиссона. Мы делаем крюк, чтобы посмотреть на Триумфальную Арку. Ночью она красиво подсвечена. Дима без умолку рассказывает про концерты, про его поездку в Финляндию и Эстонию и про наших общих друзей. Я мало что могу сказать - я выжат как лимон. Квартира на 8-м этаже. Жена и ребенок спят. Мне стыдно за то, что причиняю столько беспокойства, и я уже было хотел достать свой походный спальник, но Дима просит не глупить - в отдельной комнате (с пластинками и укулеле на стене) для меня уже расстелена постель. Забавно, в этом туре спальник мне ни разу не пригодился. Мы сидели на кухне, потягивая виски с колой, и слушали лайвы Eläkeläiset, где "все песни про Хумпу". Дима даже наколдовал для меня полуночный ужин. Я его люблю, я надеюсь он это знает.

Утром встречаю Никки на Белорусской. Сашка уехала ранней электричкой в Дубну, но ее подарок - маленький брелок - копия моей гитары, поселился на связке ключей от моей квартиры. Улыбаюсь каждый раз когда открываю дверь. Чтож, мы сидим в том же пабе, едим плотный бизнес-ланч и треплемся за жизнь. Нужно как-то убить время. Вечером едем к Курскому вокзалу, чтобы встретить Оленьку, погулять по Винзаводу и поглазеть на галереи в Арт Плэй. В магазине Фаланстер я нашел копию свежеизданных "Видений Коди" Керуака, но цены, как и везде астрономические - зато нашли маленькую приятную кофейню с американо и запахом хвои. Арт Плэй мне чем-то напомнил витиеватые улочки старого Копенгагена. Купили целую охапку открыток и наклейку с тигрулей для меня. Наверное, я идиот...

Мы возвращаемся на Курский, прощаемся с Олей и ждем Инку с Сережей. Понедельник. Они только-только освободились с работы. Мы ужинаем в фудкорте торгового центра через дорогу от вокзала. Я по традиции карябаю маленькое послание из разряда "Дорогой будущий я..." на обороте открытки с видами старой Москвы. Сережка делится картошкой, а на улице тихо падает снег. Мы с Никки cпускаемся покурить к выходу. К нам внезапно пристает странный кошак в кепке козырьком назад и начинает тараторить:

- Ребята, ребята! Сейчас что-то крутое расскажу! Я как узнал, мне просто башню сорвало! Вот видите вокзал, да? А он раньше был целиком из кирпича, и однажды погорел. Но люди ведь умные, врубаетесь, да? Теперь стены стеклянные, и в у каждой стены есть молоточек такой, да. И если вдруг пожар - в полу есть лестницы. Разбиваешь окно и спускаешься, да. Ну или там такси сразу вызываешь, понимаете, да? Потому, что люди умные. И есть ключик, есть такое тайное знание, понимаете, да?
- Угу.
- А.. ну тогда все. Пока. 
Он отходит на пять метров от нас и отворачивается. Мы докуриваем сигареты и возвращаемся в ТЦ.
- Что это было, Коля?
- Я не знаю. Мне кажется он пытался нам что-то продать.
- Мда...

Пушер, он и есть пушер, но(!) пять баллов этому человеку за оригинальный подход. Когда через час мы спускались к метро, чтобы проводить Инну он все еще был "на посту". Такие дела.

Сережка провожает нас до поезда и рассказывает о грядущий концертах и о Владимире, куда я и в этом году не смог попасть. На прощание уже я обнимаю его и поднимаю в воздух.
- Эй, осторожно, я ж тяжелый!
Обожаю его. Он провожает нас салютом живите-долго-и-процветайте мистера Спока и криком - "Приезжайте!". Обязательно, Серег. Все будет. Обещаю.

Поезд на Нижний - проходящий - Адлер-Ижевск. И он уже забит под завязку. Ну чтож, на то и был рассчет - добираться максимально бюджетно. У Никки в рюкзаке бутылка "Души Монаха" из Петрозаводска, и он шутит, что было бы неплохо ее раздавить, но штопора нет. Эту бутылку он довез до самого Петербурга.


- deux -

В Нижнем, в пять утра, зябко. Мы выходим с вещами на перрон и напротив вагона видим вертикальную скамейку, как в Нью-Йоркской подземке, только отчего-то здесь она именуется "скамейкой для инвалидов", а внизу медной таблички красуется надпись, которая просит скамейку эту не ломать, ибо "не дай Вам Бог однажды воспользоваться ей по назначению". Я обожаю эту страну.

Утреннее такси везет нас в Военный Городок. Мы остановились у Колиной мамы - Ольги Васильевны. Она у него просто золотая! Жаль, что толком пообщаться не получилось. Были будни - она выходит рано - ей ехать на работу на другой конец города, а возвращается поздно вечером. Мы же, как последние придурки, раньше часу ночи домой не возвращались. Итак - плотный завтрак, постель для меня и работа для него. Я проснулся ближе к полудню - у Коли краснющие от недосыпа глаза, но он держался как стойкий оловянный солдатик. Пока мы раскачались - медленно выкатился Нижегородский декабрьский вечер. Такси везет нас на Большую Покровку, где мы встречаем Женьку и идем в 7 ХАОС. Я помню красивую Покровскую брусчатку, но сейчас под ногами - откровенная халтура. Ребята говорят, что улицу перекопали в сентябре и наспех замостили буквально на днях. Кое-где попадаются участки с трамвайными рельсами на пять шагов. Зачем? Черт его разберет, но улицу жалко. Мы шли на Алексеевскую. Нужно было объявиться, пообщаться с Димой - владельцем бара - и посмотреть, что у них изменилось с прошлого года. Я люблю это место за его простоту и какой-то свой неповторимый шарм. Дима встречает нас широкой улыбкой и жмет руки. В зале пусто.

- Как думаешь, кто-нибудь завтра придет?
- Ну да, я позвал пару ребят.

Мы перекидываемся парой шуток и уходим. Вечер заканчивается в Макдональдсе на Минина, с булками, кофе и Женькиными рассказами о работе в Керчи. Однажды и я рвану в Крым через Керчь, чтобы увидеть ребят. Я обещал.

Такси домой и долгий остросюжетный сон, деталей которого мне сейчас и не вспомнить. Страх перед концертом. У меня всегда мандраж - сколько бы шоу я не отыграл. Коля говорит так и должно быть. Мы приезжаем в бар за час и я тихо болтаюсь у стойки, настраиваю гитару и штудирую сет лист. Зал начинает заполняться людьми. Братцы, это было мое второе шоу в Нижнем и я был в восторге! К началу выступления бар был битком! Это в среду-то то вечером! Самое интересное, что знакомых лиц было совсем немного. Были Стас и Рачик - колины одноклассники, с которыми я познакомился в далеком 2012-м и Женя с Лерой. Остальные - совершенно незнакомые мне люди, которые как это ни странно с началом шоу прекратили разговоры и внимательно слушали. Была одна бойкая симпатичная девушка которая громко кого-то отчитала, когда они во время песни начали что-то обсуждать. Со мной такого давно не было и это было чудесно. Как и в 2016-м я играл без подзвука вообще, но проорался и пропотел наотлично. В перерыве люди высыпали на улицу вслед за мной и засыпали меня вопросами. Ко мне подошел парень, который был на моем прошлом концерте в НиНо и сказал, что пришел специально(!) чтобы послушать меня. Это невероятно приятно! Я безумно благодарен Диме за возможность, и всем тем, кто потратил на меня вечер. Я буду помнить! 

Потом было кофе на Минина, охранник в Макдаке похожий на Якубовича и бомж с сигариллой торчащей из огромной седой бороды. Проходя мимо я подумал - да... однажды и я стану тобой... На прощание Женя сказала, что все было хорошо, кроме того, что я забыл текст в паре своих песен, а Лера прошептала, что ей никогда не научиться так играть и петь. Еслиб они знали насколько я себя ненавижу...

Мы вернулись в Городок на такси и в своей подвыпившей придурковатости начали кидаться снежками в мусорный бак. Два промаха! Бах! Я забил трехочковый! Откуда-то из темноты к подъезду вышли два бездомных щенка - один коричневый, другой черный. Мне подумалось, что наверное и мы оба тогда были как эти два щенка - каждый в своей собственной бездомности...

Последний день в Нижнем пролетел как один миг. Коля смотался оформить справку в налоговой а я урвал часик чтобы погулять в центре Сормова с Женькой. Мы побродили по заснеженному парку развлечений, поделали смешных фотографий и купили открытку с видом ночного города. Пару часов спустя я заполню ее в столовой напротив Нижегородского вокзала, наклею три "трофейные" марки с Соловков и отдам Ольге Васильевне с просьбой отправить при случае. Вот так, галопом, мы смогли нормально поговорить только перед самым отъездом. А дальше - неловкое прощание на вокзале и обещание вернуться...


- trois -

Поезд на Питер был прекрасен! Фирменный, вылизанный с пола до потока, с новыми спальными полками и матрасами. Верхние - уже застелены. Мы покидали Нижний в вагоне, пустом на 80%. Коля стибрил у проводника два подстаканника с эмблемой ФПК и мы достали из сумок чай. Чай с плезиром! Я успел закачать себе на планшет дурацкий "эндлесс раннер" про мальчика на сноуборде, а Никки достал украденную с моей полки копию "Человека в высоком замке". И вечер был тих и прекрасен.

Я разлепил глаза уже на подъезде к Питеру. На Московском вокзале нас встречает Толя Никулин со своими фирменными усами и "дрясти". Вписки до концерта нет, а Никки нужно что-то куда-то выгрузить и как-то что-то промониторить. Полчаса шатаемся по ТЦ через дорогу чтобы найти кафешку с розетками. Бросаем вещи. Коля заказывает кофе, а я допиваю бутылочку воды из Нижнего. Мы оставляем Никки "повджобывать" и идем с Толей пошататься по окрестным улочкам. Пианобар Niko, в котором мне предстояло играть тем вечером открывается только в шесть. Первая остановка - шаверминская по-соседству. На Средной в Нижнем в этом году я так и не попал, а гештальт закрыть было необходимо. Толя взял себе пива и начал готовится к моему концерту в полдень. Зашли в МузТорг как в музей - посмотреть на цены. Я с удивлением для себя обнаружил, что братьев моего Майлза продают за 28500... мда... А еще при взгляде на Гретч-привет-Илья-Электроматик я представил как мне и впрямь пришлось бы питаться одной гречкой с полгода, чтобы его себе позволить. Дальше была "Фонотека" на Марата, с кучей крутых пластинок. Хватай и беги! Мне безумно хотелось купить семерку Клэш для Володьки, но я потратил последние на шаверму.

- Ты знаешь, что я тут работал?
- Да ладно!
- Ну да. Целых две смены. И меня не взяли.
- Почему?
- Потому, что ничего не продал. Я ничего не умею. Я ничего не умею в этой жизни... Вот видишь, эти пластинки здесь лежат еще с тех самых пор.

Место действительно клевое, и я бы наверное послушал что-то, еслиб единственную рабочую вертушку не окупировал старичок с оперой и джазом. Ну чтож - значит не судьба. Дальше было много разговоров про музыку, Шенберга и Милоша Формана. Все как обычно, но именно вот этих разговоров мне будет безумно не хватать. Толя собирается перебраться в Чехию на ПМЖ. И часть меня рада за него, а другая - отчаянно сопротивляется переменам в моем маленьком мире, но... такова жизнь. Мы вернулись к Кольке и Толя подарил мне копию Radio in the head: Post Punk Years его банды Valery & The Greedies. Старая школа. Тираж получился маленький и с опечатками в трек листе, но это действительно ценный подарок, даже если выглядит как бутлег. Еще одну копию я увез для Лешки Фрая в ПТЗ.

Еще четыре часа до открытия бара прошли в разговорах про V&tG, туры, алкоголь и мучительных попытках не убить мальчика в дурацкой игре. А он все поднимался и скатывался с горки, пока ламы разбегались во все стороны. В разгар всего этого сюра Толе пришла в голову гениальная идея купить самой дешевой конины и колы и продолжить готовиться к моему концерту. Я приложился к этому "коктейлю" пару раз, а вечером - жестоко об этом пожалел, но об этом позже. По дороге к Niko, из репродуктора над входом одного из магазинов внезапно заиграла "Another Day in Paradise" и круг замкнулся.

Мы курили у входа в Niko, дожидаясь открытия, когда наружу выскочил бармен с растрепанной прической.
- Вы сюда?
- Да.
- Ну так а чего стоите? Давайте за мной!
Мы спускаемся в Niko. Толя рассказал, что раньше Niko был в нескольких кварталах отсюда, и что там было достаточно душевно, хоть и творился откровенный треш временами. Внутри холодно, но безумно атмосферно. Уже позже Коля напишет, что в Niko можно было бы снять фильм, над сценарием к которому мы работали столько лет. Даже менять ничего не нужно - кругом советские плакаты, пластинки и два старых фоно. У места действительно своя особенная атмосфера. В зашторенной гримерке можно курить, лежит кулек с зефирками, а стены пестрят забавными надписями и заклеены текстами песен. Сама сцена крохотная, но вполне вместила бы скромный орекстр. Я достаю гитару. Начало моего выступление запланировано на девять. В полвосьмого бармен выбегает в зал и объявляет, что девушка, которая должна была играть в восемь - заболела, и чтобы я готовился начать. Вот это поворот! У меня шоу - максимум на полтора часа, и если люди придут к девяти (а то и позже, ведь у нас отчего-то принято начинать минимум на полчаса позже заявленного времени) - они застанут только финальные аккорды! О, горе! Еще через 15 минут пришла арт-директор Юля Накарякова и успокоила меня: 
- Ты начнешь как заявлено - не волнуйся! Тебя пивом-то угостили?
- Ну да.
- Вот и хорошо!

Она замечательная! Выяснилось, что у нас куча общих знакомых а этот ее позитив и лучезарная улыбка оказались невероятно заразительными. Все будет хорошо. Потихоньку начинают подтягиваться люди. Пришла Машенька Язовских с сестрой - она один из лучших гидов на Соловках из тех, что я встречал. Я был ей безумно рад.
- Маааш! Я толстый! Посмотри, что со мной делает сидячая работа!
- Паааш! Я тебя умоляю! Ты на меня-то посмотри!
И мы смеялись. Она рассказывала про работу в "Двух Палках" и про Филю с Наташкой, про Настины приключения в Испании и про то, что их отец - машинист электропоезда.
- Так что, если хочешь, давай! Довезет до Свири в понедельник!
Она очень крутая, и я не уверен - попаду ли на остров в следующем году. Мне бы очень хотелось...
Мой школьный друг Мишка Скляров пришел с подругой и мне было приятно просто посидеть и вспомнить старые шутки, наши посидели у него дома и ночные прогулки по городу. Мы видимся очень редко - раз в год за счастье - и каждый раз времени катастрофически не хватает. Они собираются в Рускеалу через ПТЗ. Может удастся пересечься. Было бы здорово.

Я все тянул время. Нужно было дождаться Володьку с Настеной - было бы преступлением начать без них. Вова влетает в бар.
- Прости. Спешили как могли. Я отпросился с работы, но от Старой Деревни путь не близкий - впрочем, сам увидишь!
И были объятия и улыбки.
- Хочешь я подыграю тебе на пианино?
- Да! Давай сыграем цвета?
- Давай. Только надо немножко порепетировать.
Мы несколько раз прогнали припев к These Words Are Now Colours. Когда я записывал эту песню Вовка проходил срочную в Гатчине, и записал партию пианино в старом ДК на диктофон. Получилось сюрреалистично и душевно одновременно.

В зале 15 человек... я начал свой сет. Я не знаю, что это было. Быть может я перенервничал, или устал с дороги, или просто напряжение дало о себе знать - как никак 4-й концерт за неделю. А ведь многие так живут... Впрочем все равно что-то получилось. Я рассказывал истории о кораблях, маяках, Соловках, поездах и тормозных кондукторах, а когда пришло время играть Цвета - Вовка выскочил на сцену и мы сыграли ее так, как я никогда не играл ее до этого. Кусочки головоломки сложились в картинку и мне было просто... хорошо. Я закончил сэт этаким мэш-апом из старого хита Against me! - Baby, I'm an Anarchist и Earth Angel - Марвина Бэрри и The Starlighters. Под "a fool in love with you" переходящую на хрип закончился последний концерт моего декабрьского тура. И все было прекрасно...

Да, все было прекрасно, пока я не пошел в гримерку покурить и поговорить с Толей о грядущем европейском туре группы Серпень, с которыми он едет поиграть на басу. Та самая конина с колой напомнила мне, что я идиот, и что ближайшие часа 4 я обречен мучаться головной болью переходящей в мигрень. Черти зеленые! Мы прощаемся со всеми и идем до метро. Нам ехать очень далеко - к Вовке с Настей - в Старую Деревню, а оттуда еще автобусом до их дома. Ребята согласились вписать нас с Никки на ночь. Это практически окраина Питера, которая одновременно похожа на все окраины всех городов нашей страны. У меня адски раскалывается голова, а глаза текут ручьем. Мы добираемся до места к полуночи, я снимаю линзы и делаю огромный глоток "Души Монаха". Избавь меня от всего этого - молюуууу!!! Стало чуть легче.

Настя испекла для нас два огромных домашних пирога, которые мы уничтожили в мгновенье ока. Она скромно попрощалась с нами и легла спать - ей в субботу на учебу. Вовка посидел еще немного, мы покурили и поболтали за старый карельский панк-рок, но и в его уставших глазах читалась мука - у него работа с утра. Черт, весь этот тур можно свести к двум состояниям - благодарности и стыду, причем зачастую я чувствовал их одновременно. Володька раскатал и надул для нас надувной матрас на кухне, а потом еще и застелил его как в лучших домах, и у каждого было свое одеяло. Уже перед самым уходом он оставил нам ключи от квартиры.

- Ребят, я работаю в мясном через дорогу, я показывал тусклую вывеску, помните? Вобщем высыпайтесь, а завтра как проснетесь, приведете себя в порядок и соберетесь - занесите мне ключи на работу, хорошо?

И он ушел спать. 

Коля разбудил меня утром. Мы позавтракали остатками пирога и чаем. Вымыли за собой посуду, сдули и свернули матрас. Уже перед самым уходом Никки предложил оставить послание для ребят и нашел в рюкзаке классную открытку с зонтом. Мы поблагодарили ребят за все (они действительно большие молодцы!) и вышли под серое Петербургское небо.

В мясном через дорогу нас встретил суровый молодой человек в строгой черной рубашке и плетеном оранжевом переднике.
- Так, коллеги, я на перекур. Пять минут, хорошо?
- Иди Вов.

Мы вернули Володьке ключи и постояли у дверей. Как-же-мало-времени! Вовка, который совсем недавно запустил сольный синтипоп проект (дружно гуглим ET Pornstars!) наспех рассказывает о петербургской сцене и о том, что живые выступления сейчас не для него, прощается и желает нам хорошей дороги. Черт, как же я буду по нему скучать...

Мы возвращаемся на Лиговский, в ту же самую шаверминскую чтобы пообедать, поработать, и поубивать мальчика на сноуборде. Чуть позже приезжает Толя и рассказывает о своих ночных приключениях, подробности коих, из уважения ко всем причастным, мы тактично опустим. У меня семичасовой поезд домой - у Никки скорый до Москвы на три часа позже. Мы забегаем в Niko попрощаться с Юлей - она улыбается и рассказывает как недавно подралась. Я передаю Шульцу привет, потому, что знаю - что не успею пересечься с ним в ПТЗ, а через неделю у Саши Мишкина концерт в Niko. Обнимаю ее напоследок и мы едем на Ладожский. 

На платформе куча народу - поезд Москва-Мурманск. Синий дизель нещадно чадит.

- О! Паровоз как баня летом! - улыбается Толя.

Ребята помогают загрузить мой огромный рюкзак и гитару в вагон. Еще 15 минут мы тихо курим и обсуждаем поезда, салат оливье и литовское пиво. Я никогда не умел прощаться. Сморозил какой-то фигни и обнял ребят напрощанье. Время. Я прыгнул в вагон и мой состав тронулся.

- l'épilogue -

На станции SWIR холод пробирает до костей. Я смотрю как мой дизель меняют на другой. Синий меняют на красный. Я стоял и думал о том, что быть может и в моей жизни кто-то сменил локомотив, и вся эта неделя была каким-то переломным моментом. Те же рельсы - новые силы? Мы увидим, что будет. А еще я думал о том, что, как в старой песне у Knapsack - поцелуи в щечку и хорошие дома вовсе не вечны. Однажды они закончатся. Но сейчас, после всего этого, в коктейле из стыда и благодарности, последняя берет верх и я думаю о всех тех людях, что помогали и помогают. О всех тех, кто переживал вместе со мной и поддерживал меня во всех моих придурковатых начинаниях, терпел мои приступы истерии и не давал впасть в уныние. Я знаю, что однажды все прекратится и что скорее всего всех нас разметает как пушинки одуванчика по ветру жарким июньским днем. Я знаю... но сейчас, на этой одинокой станции, я рад что все вы у меня есть.

Люблю.

- П.

Комментариев нет:

Отправить комментарий